Автор: Глория, 26 Сен 2012

 Дорогие друзья!

К сожалению, в некоторых городах нашей страны, еще не начался отопительный сезон. Поэтому, люди страдают от холода и дома, и на работе. И, что хуже всего, начинают болеть. Вот так ценится человеческий ресурс…

В моей гостиной вы, дорогие гости, не будете испытывать дискомфорта: камин согреет вас, мягкие кресла и диваны расслабят. К тому же, Давид приготовил для вас согревающий напиток — изысканный и очень вкусный — глинтвейн. Прямо сейчас мы с вами его и попробуем.

Немного истории: жители Германии, Чехии, Австрии, Великобритании и скандинавских стран просто не представляют себе зимы без горячего вина. Ведь глинтвейн — это не просто подогретое с сахаром и специями вино. Эта традиция уже давно переросла в некий ритуал, сродни японским дням цветения сакуры.

Интересно заметить, что первые рецепты «пылающего напитка» и легенды вокруг него появились задолго до нашего времени. Некоторые исторические источники утверждают, что этот напиток, возможно, старше самого Рождества. Еще древнеримский кулинар Апициус в одной из своих кулинарных книг посвящал гурманов в тонкости винопития замечая при этом, что «облагородить» вина, то есть придать ему нотку специфического вкуса можно с помощью тимьяна, кориандра, корицы, гвоздики и лаврового листа. Кроме того, вино со специями и хранилось дольше обычного. А в холодные зимы вино пили подогретым.
Глинтвейн рекомендуется в период восстановления после инфекционных заболеваний, при физическом и психическом истощении. Парочка бокалов согреют, помогут при простуде, избавят от кашля.

Итак, будем наслаждаться божественным напитком, и, конечно, продолжим нашу тему — Поговорим о любви.

«Любовь — это бесценный дар. Это единственная вещь, которую мы можем подарить и все же она у тебя остаётся».

Эти замечательные слова принадлежат великому русскому писателю, графу Льву Николаевичу Толстому (1828 — 1910), достигшему небывалой в истории литературы XIX в. славы. 

Женщины практически сразу чувствуют измену своего любимого. Одни устраивают сцены, другие нанимают частных детективов, третьи пускаются «во все тяжкие», четвертые молча страдают.
Но, лишь сильная и любящая женщина сможет отпустить своего мужчину, если поймет, что он по-настоящему счастлив теперь с другой.

Предлагаю вашему вниманию продолжение авторского рассказа о любви — «Закрывая глаза».

Как-то,  ранним утром, когда Андрей Николаевич,  обняв Яну, еще крепко и сладко спал,  в одном из муниципальным домов прогремел взрыв газа. Были жертвы:  семья из трех человек – муж, жена  и пятилетняя девочка.

К ним в город сразу понаехали всевозможные комиссии из вышестоящих надзорных органов. Андрея Николаевича тут же выдернули  «на ковер» к начальству. Пал Палыч Романенко – куратор их города, довольно резко заявил ему тогда: «Вот, что, Андрей, еще один такой прокол – и ты — не в обойме. Понял? Так что, давай, делай, что хочешь, замазывай-примазывай,  но исправляй ситуацию. А я тебе, со своей стороны, попытаюсь помочь. Но, смотри, я тебя предупредил».

И для них с Романом настало адское время. Они с утра до вечера писали в различные инстанции всевозможные отписки и пояснения, создавали комиссии по обследованию состояния жилых домов, срочно выискивали деньги на исправление выявленных в ходе комиссионных проверок замечаний, «подмазывали» пожарных, газовиков, давали разнос коммунальщикам, выкручивались перед СМИ.

Андрей Николаевич осунулся, похудел. Да и на Романа страшно было смотреть: он, тоже похудевший и осунувшийся,  носился по зданию, как Фигаро, его редкие волосы торчали в разные стороны, в запавших глазах сквозил страх и неопределенность.О встречах с Яной пришлось забыть, к тому же  возвращалась из Киева Ленка. Надо было затарить холодильник, забрать Настю от бабушки домой и навести хоть какой- то порядок в квартире.

Потихоньку ситуация выправилась, хотя горький осадок от происшедшего остался.

Ленка приехала домой похудевшая,  в новом платье и с новой прической, ее глаза светились. Но, Андрей Николаевич ничего этого не замечал. Он был поглощен работой и поднятием своего рейтинга, который из-за последнего инцидента резко упал.

Роман очень переживал из-за этого обстоятельства и горько замечал ему: — Вот, не выберут тебя, Андрюш, мэром, я ведь тоже кресло потеряю.

Через неделю после своего приезда, жена снова засобиралась на выходные в Киев. Как она сказала, навестить мать, которая заболела. В этот раз она взяла с собой Настю.

А Андрей Николаевич все работал и работал, практически без выходных. Приближался Новый год. Валерия Никандровна носилась по зданию и дергала всех и вся, жалуясь своим пронзительным голосом на нерешенные проблемы. То, денег ей выделили из бюджета мало на проведение детских новогодних утренников, то аппаратура вышла из строя, то искусственные елки не так собрали и не так нарядили и т.д. и т.п.

Несколько раз она порывалась было заскочить и к Андрею Николаевичу в кабинет, но он, невзирая на ее явное недовольство, «замкнул» все вопросы управления культуры на  своего первого заместителя – Романа Дробыча.

Яна звонила ему несколько раз. Узнав о той ситуации со взрывом, постаралась морально поддержать. Она все понимала. И он был ей благодарен.

Как-то, вечером они засиделись с Романом в предвыборном штабе. Вопросов накопилось много. Домой он вернулся поздно, уставший и голодный.

Лена, по — обыкновению, разогрела ужин, накрыла на стол. Она казалось какой-то задумчивой.

Андрей Николаевич отрезал аппетитный кусок от прожаренной сочной отбивной и с удовольствием положил его в рот. Лена сидела напротив него за столом и молча смотрела, как он ест.  Когда он стал отрезать от большого куска мяса очередную порцию, она вдруг произнесла:

— Андрей, я хочу тебе кое-что сказать.

— Говори, — ответил он ей просто, думая о своем.

— Андрюш, я…. решила уйти от тебя.

Нож выскользнул из его рук, и, звякнув о тарелку, упал на стол. Он поднял на нее внимательные, удивленные  глаза:

— Лен, что ты сказала? Я не расслышал, повтори.

И она дрогнувшим голосом повторила:

-Я ухожу от тебя, Андрей.

-Не понял?

-А что тут непонятного, — в ее голосе слышалась  неприкрытая горечь и боль. – В последнее время наша с тобой жизнь сильно изменилась. Ты стал совсем другим. И я для тебя перестала существовать, т.е., ты меня просто не замечал, как женщину. Мы уже давно и не спим с тобой, как муж и жена.

У Андрея Николаевича все стало плыть перед глазами, в голове застучали противные молоточки.

А Лена продолжала:

— Андрюш, я чувствую, я уверена, что у тебя есть другая женщина. Но мне тоже хочется быть счастливой, чтобы меня любили! Я ведь еще молодая. И потом, я встретила человека, который сможет сделать меня счастливой, который любит меня.

— Где? — машинально спросил Андрей.

— В Киеве, на курсах. Он – талантливый архитектор.

— Ты что, собираешься уехать в Киев?

— Да, я уже все продумала. Настя пусть пока здесь останется, нехорошо ее срывать в середине года из школы. А там – в Киевскую школу переведется. Да, и, вообще, ей ничего не надо рассказывать о нас.  Ты не беспокойся, я на развод пока не буду подавать, у тебя ведь выборы. Просто уеду, якобы за мамой ухаживать– вот и все.

Она еще что-то говорила и говорила срывающимся от волнения голосом, но он уже не слушал.

Андрей Николаевич медленно поднялся из-за стола, прошел в прихожую, достал из стенли свою кожаную куртку и вышел из квартиры.

Он медленно шел по темным улицам города, в никуда. Голова его гудела, а перед глазами плыли фрагменты недавнего прошлого: встречи с Яной, проблемы на работе, Настя, Лена – все крутилось в каком-то одном хаотичном целом.

Он шел по улицам в расстегнутой куртке, без головного убора, не замечая ни пронизывающего ветра, ни одиноких случайных прохожих, которые с удивлением смотрели ему вслед.

Ноги сами привели его к зданию мэрии. Родное, до боли знакомое, сейчас оно казалось чужим и мрачным. Темные глазницы окон смотрели враждебно и холодно.

Он стоял один на пустынной площади и не знал, куда ему идти и что делать. Вот так, за один вечер можно потерять семью, которая складывалась годами. Он почувствовал себя таким одиноким, таким несчастным. В памяти вдруг всплыли слова Яны: «грех наказуем». Да, она права, вот сейчас он и получает сполна за все свои грехи.

И никого рядом с ним. Никого, кто мог бы поддержать и успокоить. Мать — не поймет, Илюша – в Москве. Яна? – Нет, он не может ехать к ней в данной ситуации. Если бы был жив его отец, то он бы сейчас поехал к немку. Отец  всегда находил для него нужные слова. Но, бати,  уже два года как нет в живых– подвело сердце.

Внутри у Андрея Николаевича все болело и ныло, к горлу опять подкатил тот противный душный ком.  Да, никого у него нет. И вдруг долгожданная мысль просверлила его мозг:

— Да как же нет? А Роман, Ромка, его зам, его друг? Его опора и поддержка?! Конечно, Роман. Сейчас он, Андрей, поедет к нему и Ромка что-нибудь обязательно придумает, что-нибудь предпримет.

От этой мысли Андрей Николаевич встрепенулся, застегнул молнию на своей куртке, поднял меховой воротник и пошел по направлению к проспекту, чтобы поймать какую-нибудь машину. Роман жил в спальном районе города, так как год назад купил там 3-х комнатную квартиру в новостройке.

Ему повезло — со стороны парковой зоны вынырнуло одинокое такси, и Андрей Николаевич поднял руку. Таксист с нескрываемым удивлением посмотрел на него,  поздоровался и спросил, куда ехать. Андрей Николаевич машинально назвал адрес.

Ромка открыл ему дверь и обалдел:

-Николаич? Ты? Случилось что?

Он встретил  нежданного гостя в домашних трениках с вытянутыми коленками и потертой майке. Непричесанные волосы торчали в разные стороны. Будь это другая ситуация, то Андрей Николаевич подшутил бы над его внешним видом. Но не сейчас. Откуда-то из глубины квартиры раздался резкий женский голос: — Рома, кто там?

И  тот мигом кинулся из прихожей к одной из комнат. Андрей Николаевич услышал, его заискивающий лепет: «Тут Андрей пришел, мы на кухне немного посидим». И, Ромка, уже через минуту летел обратно к нему: — Пойдем, Николаич, на кухню, а то, мои уже спать легли.

Не снимая куртки, ощущая противный озноб во всем теле, Андрей Николаевич молча проследовал за Романом на просторную, хорошо оборудованную кухню и опустился на стул. Ромка, видя его заторможенное и какое-то неадекватное состояние, быстро достал из холодильника початую бутылку коньяка, нарезанный дольками лимон, ветчину, копченую колбаску, сыр, порезал хлеб. И сразу разлил коньяк по рюмкам:

— Давай, Николаич, выпьем сначала. – И сам тут же опустошил свою рюмку.

Андрей Николаевич тоже выпил залпом. И потянулся за долькой лимона.

-Ну, что там у тебя случилось?- Роман заново наполнял рюмки.

-От меня Ленка уходит. – выдохнул он наконец.

Роман опрокинул в себя коньяк, и тупо уставился на шефа:

-Как уходит? Куда уходит? Зачем?

— Она нашла другого.

— Так, так, так, — Ромка вскочил и забегал по кухне. Несколько секунд он помолчал, а потом стал орать: — Она, что, дура, что ли?! Не понимает ситуации? Сейчас, когда у ее мужа такое трудное время, когда на носу выборы?! Не могла после них отношения выяснить! Да она нам все карты испортит, вся наша работа – коту под хвост.  Если сейчас она подаст на развод – все, кранты!  Журналюги сожрут тебя!

— Она не будет подавать на развод, — устало произнес Андрей Николаевич, допивая коньяк из своей рюмки. Он уже захмелел.

— Ну, хоть в этом сообразила, дурья голова. Что за бабы, чего им все время  не хватает? Она что, про твои шашни с Янкой узнала?

-Сказала, что чувствует, что у меня есть другая.

— Вот, ты тоже хорош, допрыгался. Говорил я тебе — будь осторожнее. Так нет, напролом  ведь пёр. –  И, уже, по деловому, добавил: — А что за мужика она нашла?

— Да, не знаю, говорит, архитектор какой-то?

-Архитектор? Как фамилия, где работает? – у Ромки включился инстинкт следователя.

— Он нездешний, из Киева.

— Из Киева? – Роман почесал затылок и, разливая по рюмкам, поинтересовался: — Так она что, в Киев поедет, к нему?

— Сказала, что так,  но, пока без Насти.

У Романа как-то сразу улучшилось настроение,  и он воскликнул:

—А-а, так это меняет дело, Андрюш, это сразу все меняет! Значит, пусть она поедет в Киев, якобы за мамой ухаживать, а дочь с тобой останется. Так… — он уже что-то прокручивал в уме. – Ладно, если что и выплывет наружу, я СМИ возьму на себя.  Андрюша, не переживай, как-нибудь, прорвемся.

И тут Андрей Николаевич произнес то, чего Роман боялся больше всего:

— А, может, на хрен все эти выборы! Ну, почему я не могу быть обыкновенным человеком, и,  жить, как все?! Почему я не могу выйти со своей женщиной прогуляться по набережной, посидеть в ресторане, пойти в театр, в конце концов?

Роман, с испуга от услышанного, маханул в себя очередную рюмку с коньяком и засуетился вокруг своего шефа:

— Ты, че, Николаич, такое городишь, а-а?! Ты это брось. – Он погрозил ему пальцем.-  После всего того, что мы с тобой пережили и из какого дерьма выплыли?!  Нет-нет, ты так не смей говорить! С женщиной ему, видите ли, пройтись хочется.  Потом как-нибудь пройдешься, как все закончится. И, если ты о себе не думаешь, то,  хотя бы обо мне, подумай. Ты, что, бедного Ромика, хочешь по миру пустить?! А у меня жена, дети, пара любовниц —  всех их кормить-поить  надо. Ну-ка, давай, соберись, приходи в норму. Ты же сильный, ты сможешь. А я всегда с тобой буду. Всегда плечо подставлю. Ты же знаешь, Ромик никогда не бросит, никогда в обиду не даст. Только и ты, Николаич, Ромку не бросай на произвол судьбы.  Ну, давай, еще по одной на посошок – и, по домам. Закусывай-закусывай. – Роман пододвинул шефу тарелку с ветчиной и сыром.- Я тебя сейчас сам отвезу. Давай, соберись, все будет хорошо.

И, уже выпроваживая гостя, Роман подхватил его за плечи, помог подняться из-за стола и стал легонько подталкивать к двери в прихожей, приговаривая:

-Ну, все, давай, Николаич, ближе к дому, там ты выспишься, отдохнешь, утро вечера мудренее. Завтра – он хлопнул себя ладонью по лбу. — Николаич, слышь, ты завтра в школе выступаешь, перед учителями. Тебе твоя секретарша  положила текст доклада на стол?

— Без понятия.

— Да, положила, наверняка. Она у тебя исполнительная. Так что, ты давай-ка завтра приводи себя в порядок, ну, костюмчик, рубашку красивую – и доклад почитай утром.

— Ты пойдешь со мной на встречу?- с надеждой спросил его Андрей Николаевич, выходя из квартиры.

-Конечно,  пойду, конечно,  Ромка друзей не бросает в трудную минуту. Ты же знаешь.

Хоть Роман и был выпивши, но машину вел очень аккуратно. И, уже, по дороге, проговорил:

-Знаешь, не бери в голову ничего пока. Твоя Ленка просто обозлилась на тебя и захотела тебе отомстить. И никого у нее там нет, в этом Киеве. Ну, пусть поедет к маме, если захотела, поживет там месячишко, а то, и два. А потом – вот увидишь, вернется, как миленькая.

Когда Андрей Николаевич вошел в свою квартиру, там было темно и тихо. Он постелил себе в кабинете на диване, и, чуть только его голова коснулась подушки, сразу провалился в кошмарно-тягучий сон.

продолжение следует

С уважением,

Глория Рэй

До новых встреч! 

 

Рубрики: Встречи в литературной гостиной
Метки: Рассказы о любви